Опять кашляешь. Успеваю только посмотреть с укором…
- Нет, - улыбаешься, - я сумасшедший, но не болен.
Это вечный спор. Кашляешь, значит, болен.
- Я ничего не сказала.
- Ты подумала об этом.
- Ты прав.
- Я знаю.

- Ты ребенок, - и этому человеку я так много готова позволить.
- Да. Ты тоже, – улыбаешься.
- Ты сумасшедший большой ребенок.
- Нет, - смотришь серьезно, - да, ты права.

- Ты сумасшедший большой ребенок.
- Нет.
- Что нет?
- Нет, - улыбаешься.
- Не сумасшедший, не большой или не ребенок?
- Да, ты права.

Говорите по-французски. Чертовски красивый язык. Но я не понимаю!
- Говори на английском, я не понимаю!
- Я знаю, - улыбаешься, - «привет», - да, а еще ты умеешь говорить по-русски «спасибо», «да», «нет» и «пока-пока». Вообще, это забавно. Но последнее ты говоришь с такой интонацией, что мне становится тяжело себя сдерживать.

Идёшь. Сейчас что-нибудь сделаешь. Не могу сдержать улыбку. И ведь уже делали замечание, значит, ничего серьезного не предвидится. А жаль. Подходишь сзади, кладешь руки мне на глаза. Да не читаю я уже! Дурак. Разве я могу заниматься своими делами, когда ты так близко?

И, заходя, опять тыкнешь в ребра. Я обернусь и спрошу «Что?». Ты скажешь, что ничего. И мы будем стоять, как два идиота, смотреть друг другу в глаза и улыбаться.
И всю пару встречаться глазами и улыбаться. Каждый раз.
И, уходя, опять меня поймаешь. Конечно, я пойду с тобой. Куда я от тебя денусь?

И по дороге ты опять будешь говорить с друзьями на французском, а потом на английском пересказывать мне смысл. И мне ты тоже скажешь что-нибудь на французском. Я не пойму. Но отвечу по-русски. И оба рассмеемся. Потом ты снова начнешь что-нибудь обсуждать с друзьями. На это раз по-английски, я буду слушать и улыбаться. Я не могу не улыбаться, держа тебя за руку или чувствуя твою руку на своей талии. А в середине диалога ты обернешься и скажешь, что вы говорите на английском только для меня. Я скажу спасибо. Так сладко.

Что можно ожидать от металлиста? От классического такого брутального металлиста? Высокого, широкоплечего, длинноволосого и небритого? Ну и что, что француз. Ну и что, что обаятельно улыбается. Ну и что, что глаза голубые-голубые. Все равно от брутального металлиста ожидаешь не того. Не беспредельной нежности. Не заботы. Не осторожности. А получила я именно это. Самые романтичные отношения. Без напора. С твоей инициативой. Удивительно.

Москвичи будут снова издеваться. Ну и пусть. Я счастлива? Скорее да. Я уже привыкла к Лешиным шуткам на тему тебя и научилась отвечать так, что Лёша просит замолчать, а Ане становится интересно. Ну и пусть. Ведь еще несколько дней впереди. И на это время у меня есть ты.

И опять будет прощание возле моего подъезда. И я знаю, что иногда это видят русские. Ну и пусть. Мне всё можно. И опять мне захочется остановить мгновенье. Потому что мне так хорошо….

Через несколько дней всё кончится. Ты вернешься во Францию. Я вернусь в Россию. Мы не будем писать друг другу письма. Мы не будем созваниваться. Всё закончится с отъездом. Ну и пусть. Я ни о чем не жалею. Ты помнишь первый вечер? Конечно, помнишь, скорее уж я могу не помнить. Но нет. Та доза алкоголя стерла некоторые рамки, но не повлияла на память. Я не знаю, чья это тогда была инициатива. Или вина? Но было здорово. Что я тогда знала о тебе? Имя. Да и то, не знала правильное написание. И то, что мы учимся в одной группе. И на следующий день ничего не изменилось. Мы всё еще не общались. А потом начали здороваться. И не только. Иногда ты позволял себе меня тыкнуть, или потрепать по голове. Или еще что-нибудь такое же глупое и детское. А примерно через неделю, возвращаясь вместе домой, мы изменились. Ты взял меня за руку. Ну, вообще, сначала обнял. Но тогда я еще вырвалась. А вот, когда взял за руку, не вырвалась. Даже не попыталась. И потом ты меня поцеловал. Первый раз увернулась. Второй сделала вид, что уворачиваюсь. Не очень удачно. А на третий, уже возле подъезда, просто получала удовольствие. Ты помнишь все это? Да куда ты денешься.… Хотя, наверное, для тебя всё было иначе.

А помнишь, уже на этом уикенде? В тот вечер я решила убраться в комнате и пораньше лечь спать. Что и сделала. Сначала мне в дверь ломились друзья и звали в клуб. В этом нет твоей вины. Да я и не среагировала. А потом мне позвонили из клуба и сказали, что ты меня ищешь. Что очень просил позвонить мне и позвать. А я уже спала. И не пришла. Может, и зря. Не знаю. Что было, то было. Чего не было, того не было. А на утро мне рассказали, что ты побрился. Блин. Мне аж стало интересно. Знаешь, когда я увидела, я поняла, что это тебя не испортило. Прости, что тогда не пришла. Может, все было бы иначе. Лучше? Да куда уж лучше? Хуже? Вряд ли, ох, вряд ли….

Общаясь с русскими, я называю тебя ненаглядным. И они называют тебя моим ненаглядным. А ты об этом не знаешь. Да я даже не знаю, как по-английски будет «ненаглядный». Прости. Ты значишь для меня больше, чем я могу позволить себе тебе это показать. Даже больше, чем я вообще могу себя позволить. Прости. Я не специально. В качестве перевода слова «ненаглядный» словарь предлагает «darling» и «beloved». Дорогой и возлюбленный. Ну, в принципе, верно. Но не то. Прости, мой ненаглядный.

Знаешь, я постоянно хочу тебя видеть. Когда я сижу на кухне, я хочу, чтоб ты вышел на улицу. Когда я во дворе, чтоб ты хотя бы мелькнул в окне. Когда я ловлю твой взгляд на паре, я хочу, чтобы ты подошел. Ближе. Ближе. Когда ты стоишь совсем рядом, весь мир перестает существовать. Время останавливается. У нас так мало времени. Прости.

Ты подходишь слишком близко. Я не могу думать. Я не могу продолжать разговор с кем-то. Я не могу читать. Я схожу с ума. Просто ты рядом. Извини. Скоро это закончится. К лучшему? К худшему? Да какая разница… Неизбежно.