Холодный воздух. Тихие шаги. Шепот за стеной. Что-то должно измениться. Предчувствие. Радостное предчувствие. Сердце колотится. Сажусь на кровати. В дверь стучат.
- Даш, можно? – из-за двери показывается мамино лицо. Мама хитро улыбается и вся светится изнутри.
- Да, конечно. Мам, - не могу сдержать улыбку, - я сейчас умру от любопытства! Что случилось?
- Тсс! На руку не опирайся, подскочила, тоже мне… - смотрит на то, что теперь является моей рукой, пытается хмуриться. И явно хочет сменить тему…
- Мам, колись! Что? – ловлю своё отражение в зеркале: металлический протез вместо руки, больничная койка, улыбка на всё лицо и лихорадочный блеск глаз.
- Дашка… Знаешь, у тебя будет братик.
Спрыгиваю с кровати, висну у мамы на шее. Как же это здорово, теперь родители перестанут чувствовать себя виноватыми. И вообще: у меня будет братик!
- Даш, отпусти маму, задушишь же! – я и не заметила, как вошёл папа. Самый лучший в мире папа – Даш, а это тебе! – передает в руки коробку в яркой упаковке и стопку листов с распечатками.
- Пап, что это?
- Письма… А в коробке подарок от нас мамой – обнимает маму. Какие же у меня клёвые родители…
Так. Коробка. Скотч, еще скотч, сорвать, интересно же. Снять упаковочную бумагу, открыть коробку.
- А! Боже мой! Ролики… Вы что, рехнулись? – ролики моей мечты…
- Доктор сказал уже можно – улыбаются, - ладно, Даш, мы пойдем, на работу пора…
- Да, конечно, пока – на часах без десяти девять.
Ушли. Письма. Так, друзья, одногруппники… «Дашка, выздоравливай» сплошные. Шелуха. Как же я по ним скучаю. Прошлого не вернуть. Между нами тысячи километров. Так, шелуха, шелуха, шелуха. Вот оно! Андрей. «Даш, прости. Я не приеду…» Чёрт. Слёзы.